Пирожные

          В свои тридцать три года Вадим Сергеевич Кривошеев слыл человеком отменно образованным и весьма успешным. Женщины легко и с удовольствием влюблялись в этого привлекательного, обеспеченного и галантного холостяка. Уезжая в командировки, а это были долгие, от трех до шести месяцев поездки, он не называл сотрудникам дату своего возвращения. И в этот раз всё было как обычно. Прилёт, дом, душ, свежая рубашка, модный галстук, строгий костюм.

Молодой человек уверенно зашел в кабинет. Надо сказать, что Вадим Сергеевич относился ко всему очень даже серьезно. Старался внимательно и скрупулезно изучить каждый вопрос, каждую деталь любого дела. От его взгляда не ускользало ничего. Голова работала как профессиональный архив, хранила все, что нужно и не нужно. Об этом знали его сотрудники и друзья. И Вадим Сергеевич оттого не без оснований гордился собою. Его боялись, уважали и любили. Через пару часов в одиннадцать утра, подчиняясь многолетней привычке, Вадим Сергеевич встал из-за стола и пошел в буфет, где его уже ждал чай в большей кружке, пара бутербродов и пирожные. Все как он любит. Маргаритка, милая женщина, работавшая в компании буфетчицей, встретила своего шефа теплой и искренней улыбкой.

-Вот скажи мне, Маргаритка, – обратился Вадим Сергеевич, – как это тебе удается?

-Что удается? – переспросила Маргаритка. “Ну вот, пирожные эти. Их же специально надо заказывать в бельгийской кондитерской. За день, и минимум 10 штук. Они свежие, значит, ты заказала их вчера, – продолжил Вадим Сергеевич – и забрала сегодня утром. Так?

-Ну да, – ответила Маргаритка.

-Хорошо. Но ведь никто не знает, когда я прилетаю. Меня не было все лето. Вот и хочу спросить тебя, как мои любимые пирожные оказались здесь ровно к моему приезду. Как такое может быть? Вот ответь мне. Вадим Сергеевич взял бутерброд, надкусил его и потянулся за чашкой с чаем. Маргаритка сделала вид, что не расслышала вопрос, раскладывая, что-то по кухонным полочкам. То ли посуду, то ли продукты. И улыбалась все время ему, единственному посетителю буфета.

Но Вадим Сергеевич не унимался:

-нет, ты мне все же скажи, как это выходит. Никто не знает времени и даты моих прилетов, а пирожные каждый раз свежие в первый день моего возвращения?

Маргаритка что-то пробурчала в ответ:

-видите ли, просто там были … я мимо шла… они пекли… ну я и подумала… а они и говорят… ну, они ж меня знают… вот. И, схватив телефон, который вовсе и не звонил, хрипло в трубку, сбиваясь, произнесла: –

-Алло, мамочка, привет!

-Ой, извините, Вадим Сергеевич, мама… сами понимаете… – и выскочила в коридор. Через пять минут вернулась в буфет и спросила: –

-Еще чаю?

-Нет, милая, спасибо,- почти по-отечески ответил Кривошеев, – все было вкусно. Но ты уж мне ответь на мой вопрос

-На какой вопрос?

– Ты слышала какой, – немного раздраженно сказал Вадим Сергеевич Он явно не собирался уходить, не получив ясного ответа.

Ну, хорошо,- решилась Маргаритка.

– Видите на подоконнике куст розы в коричневом горшке?

-Да, вижу, конечно. Между двумя фикусами. И что с ней не так?

-Да все так, но тут такое дело, – и Маргаритка сделала загадочное лицо:

– каждый раз за три дня до вашего приезда эта роза распускается. Прямо на глазах. Это так удивительно, но всегда за три дня. Только вы не беспокойтесь, я никому об этом не говорю, никому ничегошеньки!

Ошеломленный ответом, Вадим Сергеевич не знал, что и сказать. Верилось с трудом. Можно сказать, вообще не верилось в реальность цветочных прогнозов.

-Что ты такое рассказала мне сейчас, Маргаритка, это же неправда, да? Ты это все придумала? – недоверчиво улыбнулся Вадим Сергеевич и шутливо помахал ей указательным пальцем. Буфетчица смотрела прямо в его глаза и ничего не отвечала.

-Нет, этого не может быть, это же просто растение, продолжал молодой человек. Я слышал похожие истории от своих друзей. Кошки, собаки садились под дверями квартир за час – два до прихода хозяев и ждали их, каким-то образом чувствуя, что те вскоре появятся. Но то все же животные. А тут цветок какой-то, он же неживой. С другой стороны, а как по-другому объяснить появление этих пирожных в день его прилёта?

Маргаритка продолжала молчать. Вадим Сергеевич хорошо помнил, что несколько лет назад эту розу Маргаритка ему подарила на день рождения. Цветок ему понравился, и он сам за ним ухаживал два года. Внимательно и почти профессионально. Купил книжки по уходу за розами, прочитал их. А после перестановки мебели в его кабинете розе не нашлось места, и ее пристроила Маргаритка в буфете. Вскоре он забыл о незначительном событии. Он забыл о цветке, зато цветок, как оказалось, его не забывал никогда. Потрясенный услышанным, Вадим Сергеевич подошел к розе, нежно потрогал её, потом повернулся к собеседнице и спросил, почему она раньше не говорила, столько лет! Разве может роза так чувствовать? Поразительно. Человек так не может, а цветок, поди ж ты… хм…

-Так бывает с розами,- наконец хоть что-то тихо сказала женщина.

-Да что ты понимаешь! – воодушевленный необычной цветочной любовью, громко сказал Вадим Сергеевич. Я чувствовал, конечно, нечто, даже знал. Вот ведь как, даже роза, простой цветок … Расчувствовавшись и раскрасневшись от своей необыкновенности, он вернулся к себе в кабинет.

Оставшись одна, женщина присела к столу и, подперев голову обеими руками, посмотрела на удивительный цветок и усмехнулась:

– Какой взрослый доверчивый молодой человек. Поверил в глупые истории про цветочки.

Когда Маргаритка родилась, имя дала ей мама, победившая своего мужа, неразговорчивого военного летчика, в борьбе за имя ребенка. Папа хотел назвать девочку Роза. Впрочем, так он ее и называл в минуты отцовской нежности:

-Моя доченька, моя Розочка, шептал он ей на ушко, – у тебя такое чувствительное сердце. Ты всегда знаешь, когда я прилетаю.

Давид бен Мелех

Сан Диего, 2017