Сова
Семён Львович Княжинский, мужчина лет пятидесяти с небольшой лысиной и круглым животиком, вальяжно раскачиваясь на деревянном стуле, разгадывал кроссворд в ожидании обеда. Он пребывал в самом радушном и умиротворённом расположении духа. Сбив пепел с почти докуренной недорогой сигареты в чайное блюдце и лениво выпустив красивые колечки дыма, Княжинский мягко обратился к жене: «Аннушка, милая, а как будет сова в мужском роде?»
«Пошёл в жопу, Сеня» – отозвалось откуда- то из коридора
От неожиданности Семён Львович не удержал в равновесии своё тело и рухнул на пол, больно ударившись нижней частью спины. Ругаться сильно не хотелось, но и без ответа оставлять недружественную реплику жены было бы серьёзной ошибкой. «Месть, только месть», – поднимаясь и вновь устраиваясь поудобней на стуле, закусив свои пухлые губы, решил Сеня. «Ответ должен быть ассиметрично жёстким». Надо сказать, что Семён Львович служил суфлёром в местном городском театре, а потому считал себя человеком весьма начитанным и слов всяких знал великое множество. Аня же слыла женщиной попроще вообще, и в смысле знаний словесности в частности. И Княжинский решил использовать своё преимущество для мощного ответа, который бы ярко и безальтернативно проявил его творческую мужскую натуру и сокрушил бы непокорность жены до основания, заставив её отвечать уважительно и понять, кто в доме главный.
Он перебрал в голове все известные ему страшные ругательства и целые, леденящие душу выражения, которые должны были просто сбить супругу с ног, заставив её биться в душевных конвульсиях. Он взял с полки словарь матерных слов и даже вспомнил несколько, навевающих смертельный ужас цыганских проклятий. Он уже чувствовал сладкий вкус победы и наслаждался будущим произведенным ошеломительным эффектом. Его кривая ироничная и безжалостная улыбка витала над побеждённой и посрамлённой, чувствующей неизгладимую вину перед ним, женщиной. От победоносных мыслей Семёна Львовича отвлекло бульканье воды в стоящей на плите кастрюле с варящимся в ней молодым картофелем. Совсем скоро намечался обед. Конечно, не такой как в ресторане «Квадри» на площади Святого Марка в Венеции, где он был однажды с супругой много лет назад, но всё же…Заманчивые видения домашней еды легко надавили на веки, прикрыв черные начитанные суфлёрские глаза.
Молодая картошечка, присыпанная мелко чесноком, уложенная горкой, с вершины которой медленно скользил кусок вологодского масла, тихоокеанская жирная селёдочка под толсто нарезанным сладким и сочным репчатым луком, его любимые рыбные домашние котлетки из трески, прохладные солёные огурчики с прилипшими к ним игрушечными метёлками укропа и рюмка подмороженной водки …
Семён Львович издал странный грудной звук, больше похожий на выхлоп из дряхлой машины. Его веки взметнулись вверх, обнажив мечущуюся в зрачках беспокойную мысль «Аня – женщина решительная и бескомпромиссная, – размышлял он – чуть что не по ней – жди беды. Она может и обед в мусорную корзину…» Этого Семён Львович не мог допустить из-за каких-то неосторожно сказанных слов жены.
Готовить Княжинский не любил, а точнее, не умел совершенно. И не готовил ничего и никогда. Ему ещё мама часто говаривала, что руки у него растут из того места, куда его послала только что жена, а без обеда остаться –лучше время провести в том самом месте откуда росли у него руки.
«В конце концов, без злобы послала, – рассуждал мудро Сеня, – даже с любовью, в каком-то смысле». Он точно не знал, в каком таком именно смысле, но был убеждён, что направление мысли выбрано верно.
И Семён Львович, повернувшись в сторону коридора и, сдерживая гнев, совершенно не громко произнёс иссохшими от возможного голода губами:
«Сама пошла».
Это вышло не так уж и ассиметрично жёстко, как хотелось, из-за чего Княжинский весьма расстроился.
«Что .?» – подозрительно переспросила заходящая в кухню жена.
«Я говорю, сама…это …» – трансформировал Семён свои могучие мысли в бессмысленный набор слов.
«Что сама?» – уточнила супруга.
«Сама пусть бы и жила себе…»
«Кто?»
«Сова, на хрен ей кто – то мужского рода» – это была позорно-глупая пораженческая фраза
Зато через минут тридцать, держа хрустальную рюмочку с охлажденной водочкой в правой руке и с огурчиком солёным в левой, Семён Львович подумал о том, какой же он всё-таки целеустремлённый и мудрый мужичок. Вот не хотел ругаться и не поругался.
«Сов» – прервала Аня его самолюбивые мысли.
«Какой ещё сов?»- Княжинский немного растерялся.
«Ну,…это муж совы» – пояснила жена.
«Любимая…» – нежно произнёс суфлёр и немстительно выпил.
Давид Бен Мелех
Сан Диего
2019